Сегодня, что мы знаем о трагедии в Чернобыле? Множество самого разного. Знаем о том, что взрыв на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС рванул в 01 час 23 минуты 48 секунд. Что за черту, обозначенную страшноватым словом «зона», было выселено 135 тысяч человек. О том, что из многомиллионного Киева весной уехали дети. О счете номер 904, открытом в сбербанке, куда поступали деньги для чернобыльцев. О том, что денег никто не пожалел, отдали их – кто сколько мог – все жители страны. И сложились эти рубли во многие сотни миллионов – об этом мы тоже знаем. Известно и то, что ликвидация последствий грандиозной катастрофы обошлась государству в миллиарды. О беспримерном мужестве первых часов страшной апрельской ночи, когда люди, не жалея себя, шли в огонь и были насквозь прошиты смертоносной радиацией, сообщалось подробно… Итак, много ли мы знаем о Чернобыле? Да, много, и все же... Что известно, скажем, о том, почему Припять с населением 47 тысяч 500 человек, находящаяся в прямой видимости разрушенного и сочащегося радиацией четвертого блока ЧАЭС, сутки с лишним пребывала в неведении о реальной опасности для каждого ее жителя? Знали ли они, эти жители, о том, как вести себя в случае беды – о том, хотя бы, что надо закрыть форточки, а детей не пускать гулять? Как сегодня прогнозируется здоровье тех, кто вошел в тревожные медицинские списки? Подобных вопросов можно задать сотни. Одна из первых потребностей нашего времени - потребность в правде. Никакие «особые обстоятельства» не должны мешать ее масштабу. Информация часто стоит вровень с лекарствами, бывает дороже денег, нужнее хлеба. Потому любая правда, пусть даже самая страшная, о Чернобыле, о том, что там произошло, что будет происходить, крайне важна и сегодня. И будет нужна еще долго – мы не имеем права забыть Чернобыль. И сразу вслед за апрельским взрывом, и позже, во время нечеловечески напряженных дней работы по ликвидации последствий аварии и после возведения странного сооружения с экзотическим, но вскоре ставшим привычным названием – саркофаг... Конечно, эти снимки не могут дать полного представления о происходившем в Чернобыле. Но взвесить, оценить, понять, предупредить – их достаточно. И чтобы суметь это сделать, необходимо и увидеть, и почувствовать, прежде всего – слезы, боль, страх за близких, отчаянное напряжение труда всех, кто оказался по месту ли рождения, по долгу ли, по зову ли совести, причастным к событиям весны 1986 года на берегах Припяти. Чернобыль это – трагедия, подвиг, предупреждение.
Героизм на войне понимаю. Быть в бою очень надо, Но когда героизм – расплата За беспечность, за незнанье, За работу спустя рукава – Тут идея себя подменяет. Смерть героев всегда выбирает, Только лучше б виновных брала.